Ламартин: забытое восхищение французской интеллигенции исламом

Как ни трудно в это поверить сегодня, на протяжении истории французской литературы многие писатели демонстрировали желание понять ислам и проявляли по отношению к нему настоящую терпимость и непредубежденность. Поэт Альфонс де Ламартин – показательный пример, пишет Луи Блин.
«Если величие цели, скромность средств и выдающиеся результаты являются тремя критериями человеческого гения, то кто посмеет сравнить какого-либо великого человека в современной истории с Магометом? … Философ, оратор, апостол, законодатель, воин, покоритель идей, реставратор рациональной веры, вероисповедания, в котором нет места идолам, основатель двадцати земных империй и одной духовной – всё это Магомет. Рассмотрев все критерии, по которым может оцениваться величие человека, мы можем смело спросить: есть ли более великий человек, чем он?»
Автором этих слов является известный писатель и поэт, одно время занимавший пост министра иностранных дел Франции, неудачный кандидат на пост президента, живший 175 лет назад. Его звали Альфонс де Ламартин.
Это были дни, когда восхищение исламом не приводило общественного деятеля к позорному столбу. И все же наш поэт был бургундским аристократом, убежденным католиком и роялистом. В молодости он выступал за разделение Османской империи и восхвалял завоевание Алжира. Но глубоко тронутый приемом, оказанным ему на Ближнем Востоке в 1832-1833 годах, в ужасе от массовых убийств, сопровождавших колонизацию Алжира, он встал на защиту османов и, в более широком смысле, всех мусульман, зайдя так далеко, что опубликовал биографию Мухаммада, полностью забытую сегодня.
Мухаммад: антиклерикальный герой европейского Просвещения.
Альфонс де Ламартин / Источник: Wikipedia
Ламартин всегда сохранял христианскую веру, хотя его неортодоксальная религиозность сходилась с исламом по многим пунктам. Он призвал своих соотечественников последовать примеру османской религиозной терпимости: «Магометанство способно легко и безболезненно влиться в систему религиозных и гражданских свобод; […] оно привыкло жить в мире и гармонии бок о бок с христианскими конфессиями» [1].
Его гуманизм является не следствием увлечения романтической экзотикой, а итогом исторического размышления о своей стране: «Франция географически и морально является страной слияния и контраста в единстве. […] Сама страна представляет собой не что иное, как смесь рас, групп крови, языков, нравов, законов, религий […] Таким образом, разнообразие является фундаментальным и сущностным признаком французской нации» [2].
Хотя Ламартин с энтузиазмом относился к исламской духовности, на нашего гуманиста больше всего произвела впечатление мусульманская терпимость: «Та якобы жестокая нетерпимость, в которой невежественные люди обвиняют турок, проявляется только в их уважении к тому, что другие почитают и боготворят. Где бы мусульманин ни видел понятие Бога в сознании своих братьев, он склоняется с уважением. Он верит, что идея освящает форму. Это единственные толерантные люди. Пусть христиане честно спросят себя, что бы они сделали, если бы судьба войны передала в их руки Мекку и Каабу!»
Как принявший ислам французский художник создал жизнеописание Пророка (мир ему).
Учитывая его известность, Ламартина можно рассматривать как главного посредника между исламом и Францией того периода. Следуя его примеру, другие писатели XIX века разделяли уважение к этой религии, о которой большинство их читателей ничего не знали. Гюго воспел Мухаммада (мир ему) в сборнике стихов «Легенда веков», а Дюма написал в своем дневнике «Путешествие по Аравии»: «Объединить все эти верования в одно, подчинить всех этих арабов единому закону, дать этому народу начать все сначала – такова была огромная задача, стоявшая перед гениальным Магометом. Как мы можем не отдать дань уважения этому создателю всего великого, благородного и славного, предложенного мусульманской историей».
Этим троим предшествовал Наполеон Бонапарт, который заявил незадолго до своей смерти, в 1821 году: «Ислам – истинная религия. […] Я надеюсь, что пройдет совсем немного времени, прежде чем ислам будет править миром». За Ламартином последовали Огюст Конт (1798-1857), восхвалявший «несравненного Магомета», Эдгар Кине (1803-1875), для которого «ислам был первым, осуществившим принцип равенства», и Эдуар де Лабуле (1811-1883), автор вышедшей в 1859 году философской повести «Абдаллах, или Четырехлистный клевер», на обложке которой красовалось знаменитое выражение «Аллаху акбар» («Аллах велик»). В 1847 году Жюль Верн (1828-1905) опубликовал стихотворение под названием «Коран»: «Нет бога, кроме Аллаха!» «Большая часть жизни Стефана Малларме (1842-1898) и его культурных увлечений была пропитана его привязанностью к арабо-исламской культуре», – таково мнение одного из его критиков, Мухаммада Бенниса. Поэт Артюр Рембо (1854-1881) принял ислам, поселившись в Адене в 1880 году. И, наконец, Пьер Лоти заявлял: «Для нас, европейцев, само собой разумеется, что ислам – это не что иное, как мракобесная религия. […]. Это в первую очередь означает наше полное незнание учения Пророка».
Был ли Артюр Рембо мусульманином?

Ламартин «Жизнь Магомета» / Источник: Amazon
Мы могли бы добавить имена других менее известных писателей к этому списку, короткому, но впечатляющему. Это свидетельствует о том, что ислам вдохновлял наших лучших авторов, которые принадлежат к наиболее глубоко укоренившейся традиции французской культуры, далекой от аллогенной сущности, которую некоторые осуждают сегодня. Они жили в то время, когда во Франции было возможно выражать свое восхищение исламом, не вызывая подозрений… К сожалению, об этом в наши дни не помнят.
Книга Ламартина «Жизнь Магомета» была переведена на арабский язык, и сегодня ее читают, вероятно, главным образом мусульмане. И ни одному французскому политику не пришло в голову использовать эту часть литературного наследия своей страны в пользу интеграции ислама или укрепления ее репутации среди мусульман. Поэтому мы должны заново открыть Ламартина.
Исламосфера
[1] Voyage en Orient, in Œuvres complètes de M. de Lamartine, Paris, Charles Gosselin, Furne et Cie, 1842, tome 7 ; p. 148.
[2] Cours familier de littérature, volume 2, entretien VIII, Paris, chez l’auteur, 1856 ; p. 105 sq.
Лиу Блин – французский дипломат, доктор, историк и арабист
(Статья приводится в сокращении)