«Мечтательное царство минаретов»: Сараево глазами американской журналистки

«В далекой-далекой стране изумрудные вершины сплетались с кристальными реками, склоны холмов украшали каменные дома, а высокие мосты стремились к небу. Это царство даже называлось очаровательно и по-сказочному: Босния и Герцеговина», – пишет восхищённая своим путешествием в Боснию журналистка “Нью-Йорк Таймс”, Сара Хан. Она отправилась в Сараево, чтобы почувствовать дух этого уникального города и поделиться любовью местных жителей к своей родине с американским читателем. Её статью уже перепечатывали в Британии, а мы делимся впечатлениями Сары Хан с читателями Исламосферы.


Едва выехав из аэропорта в Сараево, сразу в глаза бросился многоквартирный дом с ранами. Затем я увидела здание с зияющей пропастью на месте окна, а затем еще одно, с дырами в штукатурке фасада, которые чернели, словно отверстия от недостающих зубов.

10 причин, по которым поездка в Боснию изменить вашу жизнь.

– Это с войны? – спросила я таксиста. Он не понял меня или предпочел не отвечать, но на некоторые вопросы ответы не нужны. Затянувшиеся шрамы напоминают о зле, случившемся не «однажды», а всего лишь четверть века назад, от проклятий соседей и друзей, а не от чар какой-то злобной ведьмы. Конечно, Босния – совсем не сказка. И все же именно здесь я увидела невероятные пейзажи, под стать платоновским идеалам, мечтательное царство минаретов…

Картинки по запросу sarajevo tunnel

Знаменитый секретный дом в Сараево с дырами в штукатурке фасада. В нем в ходе войны 1992-1995 годов был в ход в подземный туннель, через который осуществлялись поставки жизненно важных продуктов в осажденный город, что позволило выжить многим людям / Источник: twitter.com

Картинки по запросу floor

Сараевские розы, или воронки, оставленные артобстрелами во время Боснийской войны, теперь заполнены смолой. Рынок в Сараево / Источник: Сьюзан Райт/The New York Times

В то время, когда большая часть Европы подозревает мою религию, ислам, во вторжении и нарушении её границ, я приехала в Боснию, в возрождённый Сараево, чтобы увидеть, как живёт мусульманская община с 500-летней историей в самом сердце Европы.

Мечеть, которая за 500 лет шесть раз возрождалась из пепла.

Я гуляю в лабиринтах старого города, в районе Башчаршия, по улочкам базара XVI века, оттоманской эпохи. Базар тогда был разделен по принципу разных ремёсел: медники стучали молотками на Казанджилуке, кузнецы ковали железные инструменты на Ковачи, кожевенники торговали своими изделиями на Сарачи, а сапожники собирались на Чизмеджилуке.

Картинки по запросу cooking

Нермина Алич, медник из Сараево, продолжает традицию своего отца / Источник: Сьюзан Райт/The New York Times

Картинки по запросу antique

Ремесленные изделия в старом квартале Башчаршия, Сараево / Источник: Сьюзан Райт/The New York Times

Сейчас магазины сливаются в бесконечное пространство чайных сервизов, кожаных тапочек и оригинальных произведений искусства. Но больше всего мне бросились в глаза дверные молоточки, украшенные медью и серебром. Звекир – это символ города, изображенный на гербе кантона Сараево; и это, как мне сказал гид, символ гостеприимства боснийцев.

Пожилой босниец уже полвека настраивает лунные часы в центре Сараево.

«Здесь очень тёплые и гостеприимные люди именно из-за своей принадлежности к исламу – говорит мне Решад Стрик, владелец одного из кафе на окраине Башчаршии, – а может, мы слишком гостеприимны, и потому здесь так часто идёт война»…

Картинки по запросу alley

Магазины в старом квартале Сараево / Источник: Сьюзан Райт/The New York Times

В 90-е годы Сараево оказалось в ловушке самой продолжительной осады в современной истории, во время которой сербские войска, подкрепленные мощью бывшей югославской армии, обрушились яростью орудий на беззащитный город с окружающих гор. В течение 1425 дней, или почти четырех лет – с 1992 по 1996 год – город страдал от осады, которая убила более 11 000 человек.

Сараевский музей рассказывает о военном детстве.

И всё же сараевцы терпели. «Город жил, и люди психологически боролись», – говорит Зана Каркин, владелица модного бутика в старом квартале. Например, Сараевский кинофестиваль, один из самых блестящих кинофорумов Европы, впервые был проведён в 1995 году как акт неповиновения, в самые страшные дни осады, и 10 000 жителей города, бросили вызов войне тем, что посетили кинопоказы, несмотря на обстрелы.

Сараево Сити Холл, разрушенный в ходе войны в 1990-х гг., был вновь открыт в 2014 г. / Источник: Сьюзан Райт/The New York Times

Один из самых впечатляющих кадров военного времени – это музыкант во фраке, нежно сжимающий в руках виолончель; там, где позади него должен быть оркестр, лежат только обломки, там, где должна быть публика, стоят скелеты колонн и арок, а там, где должен быть позолоченный потолок, только небо выглядывает из-за искореженных стропил. Это Ведран Смайлович, который был виолончелистом в Сараевской опере. Именно он стал символом непокорённости, когда играл среди руин Виечницы, разрушенной городской ратуши. Сейчас этот великолепный памятник архитектуры в неомавританском стиле восстановлен, и в его атриуме, возможно, на том самом месте, где играл сам Смайлович, я наблюдала, как жених и невеста танцуют, позируя свадебному фотографу.

Айхам Ахмад – пианист на развалинах в Дамаске…

Картинки по запросу ведран смаилович

Ведран Смайлович среди руин Виечницы, разрушенной городской ратуши / Источник: medium.com

Как и Виечница, большая часть города была воскрешена из пепла. Поворачиваешь голову в одну сторону улицы – и ты уверен, что находишься в Стамбуле; а повернёшь в другую – и ты будто в Вене. Не зря Сараево называют «Европейским Иерусалимом». Здесь на одной улице, в нескольких шагах друг от друга находятся мечеть, синагога, католическая и православная церкви.

В боснийском Травнике возродили удивительную по красоте мечеть.

Картинки по запросу coffeehouse

Улица Ковачи в районе Башчаршия, Сараево / Источник: Сьюзан Райт/The New York Times

Но на каждом шагу меня также преследуют напоминания о военном времени, сохраненные для того, чтобы память не смыло пеплом: воронки в форме лепестков, оставленные артобстрелом, теперь забальзамированные красной смолой и прозванные Сараевскими розами. Модели танков, сделанные из гильз, продаются в сувенирных магазинах. А кладбища, как здесь много кладбищ! Куда ни глянь, всюду холмы усеянные надгробиями, поднимающиеся на склонах, как леса стройных белых обелисков. Когда я спросила у прохожей, как пройти к кладбищу, о котором я читала, она печально покачала головой: «Здесь всюду кладбище».

Розы и любовь к Пророку на фестивале в Сараево.

«На мою жизнь, на всё, что я делаю сегодня, повлияло то, что я выросла в осажденном городе, это огромный источник энергии для меня. Я очень хочу продвигать боснийскую культуру и традиции, рассказать историю Боснии», – говорит Зана Каркин.

Картинки по запросу boutique

Базерджан, бутик в Сараево / Источник: Сьюзан Райт/The New York Times

Ей было восемь, когда началась война. Она вспоминает, как стояла на горе и смотрела на город, который обстреливали из бабушкиного дома. «И тогда я пообещала, выжить, не покидать это место и помогать восстанавливать его из пепла», – рассказывает Зана. И она сдержала свое обещание: сколько бы ни путешествовала, она всегда возвращается в Сараево, чтобы заниматься своим делом именно здесь.

Старинная библиотека в Сараево: бастион исламских знаний на Балканах.

Или вернёмся к Решаду Стрику. Родившийся в Австралии в семье боснийского отца и австралийской матери, он вырос за границей и работал актёром в Голливуде, а десять лет назад он приехал в родной город своего отца – и уже не собирается уезжать отсюда никогда. «То, что мы делаем, очень важно. Мы занимаемся искусством в рамках нашей, родной культуры, – говорит он. – Взять тот же кофе, который популярен со времён Османской империи. Это всё наши корни». Решад называет Сараево не только очень творческим, но и сказочным городом, и с ним трудно не согласиться…

Картинки по запросу tourist attraction

Пешеходный мост Фестина Ленте (лат. “Торопись не спеша”) в Сараево / Источник: Сьюзан Райт/The New York Times

Исламосфера

Комментарии