Ближневосточное кино: самые «горячие» премьеры последнего времени

Европейские фестивали указывают на качественный рост уровня фильмов из Северной Африки и падение качества кинокартин из Ливана и Ирана, пишет Джозеф Фахим.

---

Судан – это растущая сила

В сентябре суданский режиссер Амджад Абу Алала выиграл награду имени Луиджи Де Лаурентиса на Венецианском кинофестивале за свой дебютный фильм “Ты умрешь в двадцать лет”.

В центре сюжета фильма, основанного на “Сне у подножия горы”, коротком рассказе суданского писателя Хаммура Зиада, молодой человек Музамиль, который растет, веря, что умрет в 20 лет согласно пророчеству, сделанному шейхом вскоре после его рождения.

Слишком опекаемый своей матерью и постоянно подвергаемый буллингу, Музамиль тем не менее преуспевает в заучивании Корана и пытается вести благочестивую жизнь. Затем Музамиль начинает сомневаться в своем существовании после встречи с Сулейманом, уставшим от мира человеком средних лет, возвращающимся в Судан из-за рубежа и пытающимся адаптироваться к культуре общества, полного ограничений.

Опубликован список 100 лучших фильмов не на английском языке.

Главные темы – в том числе взятие своей судьбы в собственные руки и размытая грань между грехом и добродетелью – являются смелыми для консерватизма суданского общества.

При этом фильм имеет несколько серьезных недостатков. В частности, это недостаточное отображение личности шейха, единственная функция которого, по большому счету, сводится к мгновенной провокации. Кроме того, это неразвитость любовной перипетии и ряд других моментов.

Несмотря на это, фильм имеет много достоинств, благодаря чему он может в будущем вдохновить не одно поколение суданских кинематографистов.

Поможет ли фильм “Дюна” разрушить негативные стереотипы о мусульманах?

Саудовцы наступают

В последнее время саудовский кинематограф переживает подъем. В течение последнего десятилетия несколько кинематографистов были отправлены на учебу за границу, другие же использовали свои тогдашние ограниченные ресурсы для оттачивания своего мастерства и развития своей кинематографической идентичности.

“Весы”, дебютный фильм Шахада Амина, премьера которого состоялась на Неделе критиков Венеции, где он выиграл премию Verona Film Club Award, рассказывает о деревне. Это мрачная рыбацкая деревня, жители которой должны принести в жертву одну из своих дочерей морским существам, которые, в свою очередь, обеспечивают жителей едой. Но эта давняя традиция нарушается, когда одна семья отказывается отдать свою дочь Хаят, и она вынуждена жить как изгой. Хаят становится подростком и быстро оказывается вынужденной доказать свою ценность мужчинам деревни, постепенно начиная превращаться в русалку.

Арт-хаусные фильмы являются исключением в арабском кино, которое по умолчанию делает “Весы” одним из самых оригинальных фильмов года в регионе.

Крымскотатарский фильм “Домой” в Каннах: драматическая история отца и сына, разделенных пропастью.

Фильм по существу является сказкой о взрослении, о расширении прав женщин и возможностей и о преодолении препятствий.

Недостатком фильма является узость тем, к которым обращаются авторы. По сути это своего рода клишированная для данного региона женская драма, где главная героиня изображается как жертва патриархального общества, которому она должна бросить вызов.

Тем не менее, несмотря на это, фильм “Весы” является замечательным достижением и ступенькой как для саудовского кино, так и для ближневосточного жанрового кино.

Фильм “Фетва” поднимает проблему радикализации в Тунисе.

Северная Африка переживает знаменательный год…

Кинематограф Северной Африки переживает бурный всплеск.

“Сын”, дебютный фильм тунисского режиссера Мехди Барсави – это социальный триллер о человеке из высшего среднего класса Фаресе Бен Юсефе, который попал в водоворот бюрократии и семейных тайн, когда его 10-летний сын Азиз был ранен во время перестрелки террористов в 2011 году.

Вскоре то, что начинается как история о любящем отце, спешившем спасти своего сына, неуклонно разворачивается в острую драму, которая вращается вокруг взаимоотношения разных классов, бесконтрольной мужской привилегии и постреволюционного скрытого насилия. Все эти нити искусно вплетены в плотную и очень волнующую историю, которая с восхищением находит свежие углы в решении других знакомых тем.

Между тем, Хассен Ферхани укрепляет свою репутацию одного из самых серьезных документалистов региона с фильмом “143 Sahara Street”, который выиграл приз За лучшую режиссуру на Локарнском кинофестивале.

Фильм Ферхани рассказывает о Малике, пожилой, незамужней владелице автостоянки в пустыне в 10 часах езды к югу от Алжира. В течение 100 минут нам предлагают фрагменты ее рабочего распорядка, ее ритуалов и ее взаимодействия с несколькими знакомыми мужчинами и клиентами.

Анекдоты, которые Малика рассказывает о своей жизни, часто противоречивы, тем самым режиссер самоустраняется от утверждения своей точки зрения.

Пустыня в фильме – неотъемлемый персонаж, такой же неуловимый и таинственный, как Малика: Ферхани блестяще передает сдержанную связь с любовью, почтением и в конечном счете признанием в своей неспособности извлечь что-либо похожее на правду.

Фальшивка: кино о последствиях самообмана.

… а Ливан – нет

Ливанское кино было самой доминирующей силой в регионе в течение последних нескольких лет.

Но в этом году Ливан отошел на второй план и не смог произвести настоящий фурор. Впечатление о том, что кинематограф страны находится в творческой колее, наиболее ярко проявляется в дебютной работе Ахмада Госсейна “Вся эта победа”, удивительного победителя в номинации “Лучший фильм” на венецианской «Неделе критиков».

На фоне войны между Израилем и Хезболлой в 2006 году Карам Госейн (брат режиссера) играет Марвана, вечно озадаченного шиита из Бейрута, который пользуется 24-часовым перемирием, чтобы забрать своего отца из деревни на юге.

На кинофестивале “Фаджр” состоится премьера двух фильмов про ИГИЛ.

Марван прибывает в деревню. Затем перемирие нарушается, и Марван, его отец, и приятель отца вместе с супружеской парой оказываются в ловушке в здании, где этажом ниже находится отряд израильских солдат. В течение оставшейся части фильма они должны молчать, чтобы не быть убитыми.

И это все. За этой точкой нет никакой драмы, никаких реальных откровений характера и никакого развития в отношениях между героями. Единственная забота режиссера – показать ловушку, но без  уверенной проработки персонажей. Поскольку мы едва знаем этих персонажей, невозможно сочувствовать тому, что с ними происходит.

Бесспорный талант Госсейна виден в ранних сценах, через серию неподвижных, отдельных последовательностей, показывающих масштабное разрушение. Неподвижность этих точно составленных кадров наводит на мысль о зловещем предчувствии, которое затем полностью отсутствует в остальной части картины.

Берлинский международный кинофестиваль покажет 7 фильмов о мусульманах.

После Киаростами: иранское кино борется

Не так давно иранское кино было главным аттракционом на фестивальной сцене, питая неутоленную жажду публики к бренду социального реализма, который он популяризировал более 30 лет.

Кинорежиссер Аббас Киаростами, чьи фильмы всегда ошибочно отождествлялись с соцреализмом, был постером иранского кино с 1990-х годов: его внезапная смерть в 2016 году оставила пробел, который никто из его современников или учеников с тех пор не смог заполнить.

В этом году ни один иранский фильм не участвовал в крупнейших мировых фестивалях, и только “Государственный переворот 53”, документальный фильм британского производства, снятый британским документалистом Таги Амирани, привлек внимание.

13 проникновенных фильмов иранского кинематографа.

Направление, которое сейчас принимает независимое иранское кино, оказывается слишком непредсказуемым для фестивальных отборщиков.

Две премьеры состоялись на тегеранском кинофестивале “Фаджр”, а затем появилась на Венецианском кинофестивале Horizons и Лондонском кинофестивале.

В фильме “Just 6.5” Саида Рустаи игра в кошки-мышки разыгрывается между полицейским-мошенником и молодым наркобароном.

Тем временем сюжет фильма “Надзиратель” Нима Джавиди разворачивается в тюрьме 1960-х годов. Надзиратель, повышенный до начальника полиции, ищет издольщика, который сбежал от него во время этапирования на новое место. Сбежавший – осужденный за убийство, которого он не совершал.  Начальник полиции может лишиться повышения, если не найдет его: так начинается очередная игра в кошки-мышки между апатичным надзирателем и невидимым врагом.

Оба фильма бросают тень на различные аспекты иранской судебной системы (тщетная борьба с наркотиками в первом, смертная казнь во втором); оба имеют форму классического повествования; и оба имели существенный кассовый успех.

В чем тайна Маджида Маджиди?

Оба являются убедительными примерами социально-сознательного жанра, который редко выходит за пределы Ирана. Каждый из них также обладает сильными техническими достоинствами, плотными сюжетными линиями и отличными стилизациями.

Но эстетически они не пытаются и не стремятся выйти за пределы возможного, что может объяснить общее равнодушие, с которым они были встречены на международных фестивалях. Будут ли программисты и дистрибьюторы восприимчивы к тому, что может превратиться в волну, еще предстоит выяснить.

Исламосфера