Don’t Panic, I’m Islamic: в Лондоне вышел необычный сборник юмористических рассказов

В Лондоне вышел необычный сборник юмористических рассказов под названием Don’t Panic, I’m Islamic (“Не паникуйте, я исламский”), авторами которых стали англоязычные авторы-мусульмане, живущие в Великобритании и США.  Книгу выпустил Saqi Books, независимый издательский дом, специализирующийся на издании художественной и академической литературы о Северной Африке и Ближнем Востоке, который был основан в 1983 году в Лондоне.

Don’t Panic, I’m Islamic

Edited by Lynn Gaspard

London: Saqi Books, 2017

Pp. 181

С избранием откровенного расиста на пост президента самой могущественной страны мира заявления и политические меры, вдохновленные исламофобией, достигли столь нелепых высот, что никто уже не знает, смеяться или плакать. Как отражено в названии, 34 автора, написавшие статьи для этой книги, выбрали первое, вооружившись юмором, чтобы развеять стереотипы о мусульманах и прочих меньшинствах. Дональд Трамп не часто упоминается  в этой книге, однако очевидно, что именно его запреты в отношении мусульман спровоцировали эту своевременную публикацию, хотя размышления авторов, безусловно, вызревали на протяжении длительного периода.

Все эссе, стихи и рассказы, опубликованные в книге “Не паникуйте, я исламский”, изящны, отточены и смелы, а многие из них очень даже веселы. То же самое можно сказать и о графике, которая потрясающе красочна в своем многообразии, а подчас шокирующа и причудлива, что вполне соответствует реакции на реальные события.

Арва Махдави смешивает иронию с игрой слов, назвав свой рассказ «Персональное руководство по чрезвычайной проверке» (имеется в виду extreme vetting – придуманное самим Трампом выражение, означающее особый режим проверки граждан мусульманских стран, въезжающих в США – Исламосфера), которое, как она предполагает, направлено не против мусульман, а должно быть «разрабатывалось с мыслями о животных» (намек на сходство слова vetting со словом vet – ветеринар) (p. 3).

Ее руководство «Что у них в кладовке?» бесценно: «Пристрастие к слишком свежему (англ. virgin – букв. девственный) оливковому маслу – это признак того, что кто-то может слишком много думать о загробной жизни (намек на девственниц-гурий в раю – Исламосфера). Вы – это то, что вы едите. Следите за foodаменталистами!».

Сатирический рассказ Карла Шарро о получении американской визы показывает, что чрезвычайные проверки происходили всегда. В свою очередь, Омар Хамди сатирически обыгрывает псевдонаучные исследования об исламе и изворотливые ответы мусульман на их выводы: «Самое важное повеление в исламе – быть злым. Это весьма универсальный образ жизни – ты можешь злиться по поводу всего, что угодно – Израиля, Сирии, тупых карикатур и т.д. Это то, что ставит нас выше западной культуры, в которой людям разрешается злиться только из-за маловажных вещей вроде лауреатов Оскара или мертвых горилл» (p. 38-39).

Палестинец Сайед Кашуа иронично пишет о преимуществах президентства Трампа. Оставив небезопасный Западный Иерусалим ради безмятежного спокойствия американского Среднего Запада, он стал бояться, что «чувство безопасности, казалось бы, охватывавшее меня в Америке, повлияет на качество моего слога, так что я больше никогда не буду подвергаться оголтелому расизму, и у меня не будет иного выбора, кроме как начать карьеру автора романтических рассказов для юношества. Теперь я отношусь к этим чувствам с горькой иронией: наконец-то, пришел американский президент, который издает указы о бойкоте против мусульман, беженцев и мигрантов… сдерживая обещание, что у меня не будет недостатка в темах для писательской работы» (р. 147).

Эти авторы и деятели искусства хотели бы выйти за рамки ложной дихотомии «мы» и «они», чтобы жить своей жизнью, однако события грубо вторгаются в нее, как в случае с Хассаном Абдурразаком, работавшим в научной лаборатории в Бостоне 11 сентября 2001 года, когда американский коллега спросил его: «Так вот, Хассан, можешь ли ты мне объяснить Хамас?». «Я чувствовал, что все глаза уставились на меня в этот момент. Пространство стремительно сжималось. Я, как Йозеф К в романе Кафки «Процесс», не вполне уверенный в том, какое обвинение мне предъявляют, бормочу что-то про Палестину и ее оккупацию. Мой коллега выглядит безучастным» (р. 86).

Некоторые рассказы были задуманы как наводящие на размышления, а не смешные. Например, короткая история Лейлы Абулелы о различиях между мусульманами по поводу того, как на практике соблюдать их религию. Морис Фархи придумывает современный миф о противостоянии лидерам с манией величия, посвященный жертвам преследований в Турции, пострадавшим ради защиты прав человека и свободы слова, а поэма Сабрины Махфуз представляет собой отчаянную просьбу о простом человеческом понимании.

Само существование этих авторов разбивает стереотипы, потому что многие из них обладают смешанной идентичностью и/или живут между различными странами и культурами. Одни из них иракско-египетского происхождения, другие являются британцами палестинского происхождения, третьи – американцами с иранскими корнями и так далее. Негин Фарсад называет это «быть чем-то третьим… обозначение для людей, которые перешагивают из одного мира в другой, которые могут шагнуть в любую дверь, однако их задница застревает в дверном проеме… Я и есть нечто третье – ислам не объясняет меня, иранская поэзия не объясняет меня, яблочный пирог не объясняет меня…» (р. 25).

Сэлли Блэнд (Jordan Times)

Комментарии