Как Алишер Навои сделал тюрки языком поэзии
Вплоть до XV века считалось, что язык тюрки слишком грубый для создания поэтических произведений. Тюрки – это тюркский литературный язык, который с XI по начало XX в. использовали разные тюркские мусульманские народы, пишет Ведат Али Ток.
Во времена Алишера Навои главными языками литературы, в том числе и поэзии, были арабский и персидский. Даже ученые и поэты, не владевшие этими языками, в предисловиях к своим книгам были вынуждены просить извинения у читателей, оправдываясь, что не знают другого языка, кроме тюрки, поэтому пишут на нем. Например, даже такой известный в свое время османский автор, как Ходжи Юсуф Синан-паша. В своем «Тазаррунаме» он оправдывается, что хотя книга написана на языке тюрки, она имеет богатое содержание:
Да, эта рукопись на тюркском языке,
Но в действительности она собрала в себе все знания.
Я написал ее на тюркском языке,
Чтобы могли получать от нее наслаждение разные люди.
Находились поэты, которые создавали стихи на тюрки, но они были исключением, и в целом тюркский язык считался не подходящим для высокой поэзии. Алишер Навои был одним из тех деятелей, благодаря которым положение дел изменилось.
Хусейн Байкара – правитель и покровитель искусств.
Происходил Алишер Навои из знатной уйгурской семьи. Родился в 1441 г. в Герате. Еще во время обучения в школе познакомился Хусейном Байкарой, будущим султаном, и стал его другом и соратником. Занимал государственные должности, является автором многочисленных произведений, главные из которых он создал на чагатайском языке. Его наследие включает не только ставшие знаменитыми поэмы и сборники стихов, но и трактаты по философии, истории и филологии. Одним из самых интересных из них является «Мухакамату аль-люгатайн» – «Суждение о двух языках».
В «Мухакамату аль-люгатайн» Навои пишет, что между словом и сердцем существует связь: «Слово – это жемчужина, море, где находится жемчужина, – сердце, а сердце – средоточие всех мыслей, малых и больших. Подобно тому, как жемчужина, выловленная ныряльщиком, является на свет из моря, и ее цена определяется по достоинству ее, жемчужина слова извлекается из сердца обладателем дара речи и приобретает ценность и известность по своему достоинству. В достоинстве драгоценности бывает много степеней: от одного дирхема до ста туманов».
Навои пишет, что арабский язык превосходит все остальные, так как он является языком религии: «Из всех языков арабский язык является избранным и исключительным благодаря своей образности и изяществу, и никто из наделенных речью не смог бы предъявить к нему каких-либо притязаний. Слова его верные и указывают истинный путь, ибо слова Всеведущего Господа, да будет он велик и славен, и их неподражаемый строй снизошли к нам на этом языке. Благословенные хадисы Пророка, да благословит и да приветствует его Аллах, сказаны тоже на этом языке». Далее он отмечает: «Кроме арабского, есть еще три языка, основных и богатых. Эти языки украшают речь говорящих на них сокровищем своих выражений, каждый из них имеет много ответвлений» и перечисляет эти языки – тюрки, фарси и хинди. Навои критикует сложившуюся в то время практику, когда большинство тюркских авторов творили на персидском языке. Отмечая богатство тюрки, гибкость его грамматических форм, он призывает молодых поэтов обращаться к своему родному языку, использовать его богатые возможности для создания стихов.
Автор не ограничивается просто декламацией богатства тюрки. Он приводит примеры глаголов, выражающих тончайшие оттенки смыслов и непереводимых на другие языки, в частности, персидский. Также он рассматривает лексику тюркского и персидских языков и сравнивает ее. Он отмечает, что названия родственников, например, в тюркском языке более конкретны: «У сартов и старший брат, и младший, – оба называются “бародар”, а тюрки старшего брата называют “ога”, а младшего – “ини”. Старшую и младшую сестру сарты называют “хохар”. Тюрки же старшую называют “эгачи”, а младшую – “сингил”. Братьев отца тюрки называют “опага”, а братьев матери – “тагойи”. У сартов подобных слов нет, а употребляют для названия братьев отца и матери они арабские слова – “ам” и “хол”. Молочного брата сарты называют по-тюркски – “кукалтош”». Кроме того, отличительной чертой тюркского языка является то, что самки и самцы одних и тех же животных в нем имеют свои названия, тогда как в персидском их называют одинаково. Также Навои приводит множество других примеров.
Вместе с этим, Навои не отрицает заслуг персидских поэтов и называет их своими наставниками, но заявляет, что хотя он сам хорошо знает персидский и создал немало стихов на нем, его сердце склоняется к тюркскому: «И вокруг этого мира войско моей поэзии совершало набеги по-тюркски. И птица воображения моего вспарила высоко в той небесной выси, а добытчик души моей выбрал из жемчужин той сокровищницы безгранично ценные перлы и рубины».
Навои не умаляет своих заслуг и завершает свое произведение словами: «И мнится мне, что утвердил я для знатоков речи страны тюрков великое право ведать высокую истину их речей и содержащихся в оных выражений и достоинства собственного языка их и слов его, и они избавились от порицающего их за несовершенство речи высокомерия говорящих по-персидски».
Исламосфера