Мирза Галиб – последний великий поэт эпохи Великих Моголов

Культура Великих Моголов, сформировавшаяся под влиянием нескольких цивилизаций, оставила огромное литературное и поэтическое наследие. Одним из крупнейших поэтов той эпохи и последним из великих называют Мирзу Асадулла-хана Галиба, пишет Абдулкадир Аксёз.

---

Мирза Галиб родился в 1797 г. в Агре. Предок поэта, Кукан-хан, был турком-сельджуком, переселившимся из Самарканда в Дели. Так как отца он потерял в раннем детстве, то воспитывал его дядя. Но когда ему было 9 лет, умер и дядя, и его взял на попечение дед. Женился Мирза Галиб очень рано – в возрасте 13 лет, но семейная жизнь не сложилась. У него были проблемы как с женой, так и с ее родственниками. Ни один из семи его детей не выжил. По этой причине тоска по ребенку занимает важное место в творчестве поэта.

В Дели празднуют юбилей последнего поэта эпохи Великих Моголов.

Новый поворот в его жизни произошел после переезда в Дели, который в то время был центром литературы и искусств. Он стал участвовать в поэтических собраниях и был замечен. Кроме того, молодой человек изучал астрологию, медицину, религиозные науки и суфизм. Особенно его интересовала персидская литература и поэзия.

Дед Мирзы Галиба, его отец и дядя были военными и на период несения своей службы получили земельный надел. Но так как он не пошел по их стопам, то эти земли были возвращены государству. Его доход упал, и ему пришлось залезть в долги. Источником существования для Мирзы Галиба была пенсия, назначенная ему после смерти дяди. Материальные трудности преследовали поэта всю жизнь. У него даже не было своего дома, и он жил в арендованном жилище или у родственников. При этом он всегда снимал два дома – в одном принимал друзей и гостей, а второй предназначался для его жены. В 1828 году Галиб даже предпринял поездку в Калькутту c надеждой на то, что английский генерал-губернатор положительно решит вопрос об увеличении его пенсии, но не добился успеха.

Амир Хосров Дехлеви – величайший поэт Индии тюркского происхождения.

Император Бахадур Шах II, ставший последним в династии Великих Моголов, будучи и сам поэтом, благоволил Мирзе Галибу. Он пригласил его ко двору в 1850 г., назначил его наставником для своего старшего сына и сделал официальным хронистом. Также он даровал ему титулы Дабир-уль-Мульк (Секретарь державы) и Наджм-уд-Дауля (Звезда государства), что было символом включения поэта в число делийской знати. Но император был отстранен от власти после восстания 1857 г., охарактеризованного поэтом как «Судный день, случившийся не ко времени». Выплата пенсии поэту была прекращена на 2 года, его имущество разграблено, дом разорен. Он скончался в 1869 г. в Дели. Его дом, известный как «Галиб ки хавели», был превращен в музей.

Мирза Галиб писал стихи и на персидском языке, и на урду. И хотя он ценил первые выше вторых, и произведений на персидском у него было значительно больше, прославили его именно стихи на урду. Влияние Мирзы Галиба прослеживается в творчестве всех поэтов, писавших на этом языке после него, включая Мухаммада Икбала. Его называют крупнейшим поэтом на урду и последним представителем старого литературного направления, связанного с традициями персидской поэзии. Кроме того, он был и плодовитым прозаиком. Сохранились его письма, отражающие изменение политического и социального климата того времени.

Фестиваль урду объединяет мусульман и индусов.

Мирзе Галибу было посвящено несколько как индийских, так и пакистанских фильмов и сериалов. Его газели были положены на музыку и исполняются до сих пор, а стихи остаются популярными не только на Индийском субконтиненте, но и среди пакистанской и индийской диаспоры по всему миру.

***

Моим желаньям исполненья нет.

Мечте моей осуществленья нет.

В урочный день приходит смерть, но тщетно

Жду ночью сна: отдохновенья нет!

Над сердцем я смеялся! Зубоскалить –

Увы! – теперь обыкновенья нет.

За воздержанье нам сулят награду,

Но к ней, признаться, тяготенья нет.

Молчу я,- значит, есть на то причина!

Неужто говорить – уменья нет?

Молчать мне надо, чтоб меня хватились.

Заговорю – и попеченья нет.

Чутьем не распознал сердечной раны

Целитель мой! Мне облегченья нет.

Я – там, откуда самому ни слуху

Нет о себе, ни извещенья нет.

Смертельно жажду смерти: и приходит

И не приходит, а терпенья нет!

С каким лицом идешь в Каабу, Галиб?

Ужель в душе твоей смущенья нет?

(Перевод Веры Потаповой)

***

Строки сердца моего! Вы трудны. За это строго

Нас привыкли осуждать знатоки стиха и слога.

Чтобы стал понятней стих, просят изъясняться проще.

Буду трудно говорить: простота сложней намного!

(Перевод Веры Потаповой)

***

Я – умерших от жажды сухие уста.

Я – паломников скорби святые места.

Я – обманутое, нелюдимое сердце,

Что разбила любовь, предала красота.

(Перевод Веры Потаповой)

Исламосфера