«Падмаават»: почему мусульмане не поддались на провокацию?
Прозванный в российском СМИ «Индийская Матильда» фильм Padmaavat режиссера Санджая Лила Бхансали наделал очень много шума задолго до выхода на большие экраны. Буквально первые дни съемок были отмечены трагическими случаями на киноплощадке, затем последовали нападения фанатично настроенных людей на команду Бхансали, угрозы в адрес режиссера и ведущей актрисы Дипики Падукон.
Фильм и стал успешным в прокате, но хорошие сборы были обеспечены незатихающими скандалами и подогреваемым у зрителя любопытством. Ведь у всех было желание посмотреть и узнать, что же в фильме есть такого, что радикальная организация раджпутов «Шри Раджпур Карни Сена» назначила 100 миллионов рупий за голову актрисы, тогда как мусульмане и словом не обмолвились об искажении образа мусульманского правителя. Трейлер был впечатляющим не только своим музыкальным сопровождением, но и эпичными кадрами, колоритными персонажами, мудрыми изречениями, а также очень интригующим сюжетом противостояния мусульман и индусов.
Что обещал нам фильм?
В основу сюжета легла легенда о неком султане Алауддине Кхильджи, кровожадном, беспощадном и очень амбициозном правителе, который влюбился в прекрасную королеву Падмавати (название фильм «Падмаават» изменено по требованию радикальной партии, восставшей против выпуска картины). Однако королева была замужем за благородным королем из касты раджпутов, который являлся доблестным воином, справедливым правителем и любящим мужем.
Первые же клипы, традиционно выпускающиеся незадолго до релиза фильма, подогрели чувства зрителей тем, что мусульманский правитель Дели Аллауддин принимает водные процедуры вместе со своим приближенным. После этого клипа вышли документальные фильмы со ссылкой на исторические факты о том, что Кхильджи был бисексуалом, влюбленным в своего главного военачальника-евнуха.
Аллауддин не был влюблен в Падмавати – индийский аналог Елены Троянской, он даже не смог ее увидеть. Его целью было достать бриллиант, потому что он поверил в ее красоту, и ему хотелось владеть всем самым лучшим на земле. Это была война не за любовь к женщине, а борьба, продиктованная жадностью и желанием быть правителем мира. Именно пророчество, в которое поверил Аллауддин, послужило поводом к этой трагичной истории.
Однако, несмотря на всю эпичность, сильно подкачали спецэффекты, сценарий банален и предсказуем, плохо раскрыты отношения между некоторыми героями, в том числе образы второстепенных персонажей, которые сыграли важную роль в развитии сюжета и должны были бы насытить картину. Самые яркие моменты кинокартины были задействованы в трейлере, а в самом фильме они уже смотрелись не так эффектно. И самым удивительным оказалось то, что задолго до появления в Индии англичан в ходу уже было британское обращение «сэр» (как в оригинальной речи героев, так и в русском дубляже). Что касается интригующего момента, связанного с Аллауддином и его нестандартной ориентацией, то в фильме на это нет и намеков. Скорее евнух Малик питал любовь к своему султану и хотел быть для него королевой Падмавати.
Образ мусульман в фильме
Как только было объявлено о начале съемок фильма, радикальные индусы были оскорблены тем, что Санджай Лила Бхансали по сценарию искажает в худшую сторону образ любимой и легендарной королевы Падмавати. По слухам, в фильме есть постельная сцена между королевой раджпутов и императором-мусульманином. Хотя в самом фильме была ода красоте, мужеству и мудрости героини, ее нравственной чистоте и верности мужу. А вот мусульмане не выразили никаких претензий по отношению к Аллуддину, который был показан, ко всему прочему, хладнокровным убийцей, а прелюбодейство было для него неотъемлемой частью жизни.
Начиная со слухов об ориентации Аллауддина и заканчивая его негативным и откровенно преувеличенным образом негодяя – все было спокойно принято мусульманским сообществом Индии. Аллауддин Кхильджи – это не просто образ врага со всем набором злодейских качеств, это еще и мусульманский правитель, то есть собирательный образ мусульманина Могольской эпохи. Флаг султаната – полумесяц на черном фоне. Идея, которую Аллауддин вселяет своим воинам, напоминает идею создания халифата. Даже сами воины одеты исключительно в черное, с бородами и без усов, они жестокие, похожие больше на разбойников, чем на воинов. У него нет понятия чести, честности, зато в фильме герои говорят «Альхамдуллиллях», «Аллаху Акбар», «СубханАллах», совершают коллективный намаз. На их фоне воины-раджпуты одеты в золотистые и светлые одеяния, на их флаге красуется солнце, в войне они следуют этическим принципам своей касты.
Перед едой Аллауддин один раз за весь фильм возносит руки в молитве, произнося «Бисмилла». Сцена происходит в гостях у раджпутского правителя, а наедине его трапеза напоминает пожирание мяса хищным зверем: он без разбора хватает еду руками, не успев проглотить один кусок, тут же пытается разжевать другой.
Его любовь к себе надменна и бесспорна. Нарцисизм Кхильджи прослеживается в любовании им самим собой во множестве зеркал и нескрываемое восхищение своим отражением, тогда как у раджпутов в зеркало смотрится лишь женщина, а мужчина глядит на свою женщину. Образ королевы – святое таинство, которое доступно лишь избранным. Поэтому ее оберегают как жемчуг. И требование Аллауддина увидеть Падмавати стало смертельным оскорблением для Ратана Сингха. Здесь снова напрашивается сравнение с женой Аллауддина – Мехрунисой, которую он использовал лишь для того, чтобы завладеть троном и изменяет ей уже в день свадьбы.
Аллауддин ни разу не молится в фильме, даже наоборот, он утверждает, что даже сам Бог его боится. Он явно отвергает не только все моральные принципы, но и религиозные.
Вся картина омрачается трагичностью финала, в котором достаточно подлым образом убивают раджпутского короля, а потом происходит акт самосожжения женщин, что еще больше усиливает симпатию к героизму раджпутов и негатив в отношении мусульманского правителя и его воинов.
Впрочем, в последнее время все картины Санджая Лила Бхансали направлены на популяризацию суицида. Будь то «Рам и Лила» (индийская версия «Ромео и Джульетты» с тем же ходом событий и трагичным концом), фильм «Баджирао и Мастани» (история любви правителя индуса и принцессы-мусульманки), а теперь и «Падмаават», где королева раджпутов и все женщины королевства вслед за ней покончили жизнь самоубийством на костре – это древняя индусская традиция самосожжения “джаухар”. Причем каждый раз конец жизни его героев не просто эпичен, но и вполне оправданно заманчив. Героям выпадает умереть, если нет любви. Быть в бреду после ранения и идти к любимой и утонуть. Отдать жизнь, чтобы тело не досталось врагу.
Более того, если очень часто в индийских фильмах игнорируется вопрос расслоения общества, а также проблема каст, то в последней картине было четко дано направление на идеальный духовный мир и принципы касты раджпутов. Стоит обратить внимание даже на трон, интерьер дворца Аллауддина (темное помещение, освещаемое факелами) и Ратана Сингха (раджпутского правителя, чьи владения напоминают царство света и воздушности) – контраст темного и светлого, варварского и цивилизованного, шума и спокойствия.
В «Баджирао и Мастани» мусульманка рушит индуистский брак, идя второй женой к королю, оставаясь при этом не признанной обществом, будучи в изгнании, причиняя много боли первой жене Баджирао – Кашибаи. Несмотря на любовь, образ мусульманки-разрушительницы брака входит в сознание зрителя. В «Падмаават» разрыв между мусульманами и индусами еще больше усиливается. Здесь снова мусульманин противопоставляется индусу. И если ранее все же не было прямого противопоставления, то весь фильм «Падмаават» – сплошная борьба добра и зла, где добро – это индусы, а зло – мусульмане.
Следует отметить странность появления такого рода фильма в стране, раздираемой межконфессиональными проблемами. Многие фильмы (в том числе развлекательные), как «Джодха и Акбар» , «Брат Баджранги», «Тигр жив» и многие другие показывали через призму истории союз мусульман и индусов не только внутри страны, но также и на международном уровне, когда они вместе борются с терроризмом, у которого нет религии и нации. Появление фильма Санджая Лила Бхансали – это не просто вызов обществу, но и масло, брошенное в огонь межконфессионального конфликта, который чудом не вспыхнул с новой силой. Возможно, в отличие от радикальных индусов, мусульмане понимают, что эта кинокартина всего лишь выдумка режиссера и легенда раджпутов (в которой враг всегда предстает в обличье дьявола), не имеющая под собой никаких исторических оснований.
Алина Хакимзянова