Уйгурский правозащитник оспорил китайский взгляд на историю и получил пожизненный срок

В 2014 году Ильхам Тохти был приговорен к пожизненному заключению по обвинению в сепаратизме, несмотря на его относительно умеренную позицию в вопросе уйгурской автономии. Но его правда была слишком кощунственной — невыносимой для китайских хранителей истории, пишет Джеймс Картер.

---

Конечно, должно пройти некоторое время, прежде чем мы сможем проанализировать события исторически, но ключевой вопрос не в том, как давно что-то произошло, а в том, как мы к этому подходим. События, произошедшие совсем недавно, могут дать представление о сегодняшнем мире, если мы критически оценим их и рассмотрим не только то, как мир стал таким, каков он есть, но и то, как он мог бы пойти по-другому пути, и причины, по которым все развивалось именно так.

Уйгурский писатель умер в китайском лагере для интернированных.

25 сентября 2014 г. народный суд средней инстанции Урумчи вынес приговор о пожизненном заключении по обвинению в сепаратизме. Подсудимый поднялся на ноги, услышав приговор, заявил: “Это несправедливо!” Тем не менее через несколько дней приговор был подтвержден, и Ильхам Тохти, профессор экономики Центрального университета Миньцзу в Пекине, был заключен в тюрьму за тысячи километров от своей семьи, живущей в столице. По словам его дочери, которая живет в Соединенных Штатах с 2013 г., его семья не получала от него никаких известий в течение трех лет.

Тюрьма не была чем-то новым. Ильхам находился в заключении с января 2014 г., но это было не первым задержанием для него. Он находился в центре внимания с 1999 г., периодически подвергаясь домашним арестам и допросам, и впервые был официально арестован в 2009 г. Что привлекло внимание властей к этому экономисту?

Как и большинство жителей Синьцзяна, Ильхам Тохти является уйгуром. Он родился в Артуше, в Западном Синьцзяне, в 1969 году. Он сначала поступил в Чанчуньский университет, а в 1985 г. отправился в Пекин для дальнейшего обучения в университете Миньцзу. В конце концов он поступил туда и стал одним из ведущих китайских экспертов в вопросе экономического и социального развития Синьцзяна.

Уйгурского “короля дутара” задержали в Китае.

Чтобы понять обвинения, выдвинутые против Ильхама Тохти, необходимо знать предысторию проблемы. Первые жители Синьцзяна пришли с Запада, а не с Востока, но связь региона с китайским миром тоже имеет глубокие корни. Династия Хань вторглась н территорию, известную сегодня как Синьцзян, около 2000 лет назад. Династия Тан — сама по себе смесь ханьских и среднеазиатских компонентов, хотя она и считается китайской династией — установила контроль над этим регионом в 7-м и 8-м веках. В течение всего этого времени эта огромная территория — примерно размером с Аляску или более двух Техасов — не была единой или централизованной, а скорее представляла собой сеть городов и оазисов, которые были частью Шелкового пути, соединяющего Китай с Индией и Западной Азией. Важно отметить, что местные жители не были ни лингвистически, ни этнически китайцами.

Контроль, каким бы он ни был, над регионом вновь сменился в конце 8-го века, когда Тибетская империя победила слабеющую империю Тан. Еще более важным в это время, однако, было появление ислама, который вытеснил буддизм в этом районе после завершения эпохи Тан в результате битвы на реке Талас и восстания Ань Лушаня. Ко времени монгольской экспансии, которая в конечном итоге охватила всю Азию в 1200-х годах, этот район был в основном мусульманским.

Современные отношения Синьцзяна с Китаем начались с его интеграции в империю Цин в 18 веке. Именно в это время этот регион получил название Синьцзян, буквально означающее “новая граница”. Иногда это преподносится как доказательство того, что Синьцзян был частью Китая с 1700-х годов, но это не так по двум причинам. Во-первых, завоевание региона династией Цин было настолько хрупким, что его пришлось “отвоевывать” столетие спустя. Во-вторых, что еще важнее, правители династии Цин были не китайцами, а маньчжурами. Десятилетия исследований показали значение многонациональной, многоязычной империи Цин, частью которой был Китай, включавшей Тибет, Монголию, Маньчжурию и, в последнее время, Синьцзян. Китай и Синьцзян, возможно, были частью одной империи, но это не значит, что Синьцзян был частью Китая. Однако, когда в 1912 году Китайская республика заявила о своих правах на те же границы, что и ее предшественница, династия Цин, идея постоянного китайского контроля над Синьцзяном, будучи ложной, стала общепринятой. Народная республика вновь заявила о своих правах на эти же границы после 1949 года.

Для чего Китаю понадобилась китаизация исламской культуры в стране?

И здесь мы приходим к делу Ильхама Тохти: он был осужден и осужден за пропаганду сепаратизма. Идея о том, что Синьцзян является неотъемлемой частью Китая, легла в основу создания КНР, и противоречащее этому предположение было названо предательством. Несмотря на формальный статус Синьцзяна как “автономного региона”, официальная китайская политика направлена на ассимиляцию уйгурской культуры ханьской. Одним из ее пунктов является продвижение китайского языка за счет уйгурского (Ильхам был откровенным критиком так называемого двуязычного образования). Кроме того, данная политика способствовала миграции ханьцев в регион: ханьское население Синьцзяна выросло примерно с 5% в 1949 году, когда была основана КНР, до более чем 40% в 2020 году.

Эти две цели культурной ассимиляции и колониализма поселенцев сделали работу Ильхама Тохти, направленную на установление каналов коммуникаций между ханьцами и уйгурами, противоречивой. Ильхам писал, что после 1999 года ему стало невозможно публиковаться из-за правительственной цензуры и контроля. Правительство КНР объявило несколько уйгурских организаций террористическими группировками, но не могло добиться международной поддержки этой позиции до тех пор, пока после 11 сентября 2001 года Соединенные Штаты не изменили свою политику и не согласились с этим обозначением, чтобы заручиться поддержкой КНР в “войне с терроризмом”. Сайт Ильхама на китайском языке uyghurbiz.cn, созданный в 2006 году для содействия диалогу между ханьцами и уйгурами, был закрыт в 2008 году по подозрению в связях с уйгурскими экстремистами за рубежом.

Китайские власти впервые арестовали Ильхама в 2009 г., после насилия в Урумчи, в результате которого погибло около 200 человек, в основном ханьские мигранты. Официальные лица допрашивали Ильхама по подозрению в связях с экстремистами, но он был освобожден после нескольких недель международного давления.

Как события 9/11 породили антимусульманскую риторику, которую взяли на вооружение в Индие и Китае.

Его последнее интернирование началось в январе 2014 г. Несмотря на труды, которые показывают его умеренность в вопросах уйгурской автономии — он последовательно выступал за “региональную этническую автономию” и против независимости, — Ильхаму было предъявлено обвинение в поддержке не только уйгурского сепаратизма, но и насилия в целях содействия ему. Беспрецедентно суровый приговор в виде пожизненного заключения, по-видимому, носил показательный характер.

За годы, прошедшие после ареста и осуждения Ильхама, международное сообщество высоко оценило его работу по развитию добрых отношений между уйгурами и ханьцами и осудило его тюремное заключение. Осенью 2019 года он был удостоен двух главных международных наград: премии Европейского парламента имени Андрея Сахарова “За свободу мысли” и премии Совета Европы имени Вацлава Гавела “За права человека”.

Я пытаюсь найти связь между прошлым и настоящим, и в этом случае связь ясна. В последнее десятилетие правительство Си Цзиньпина усилило репрессии в Синьцзяне. Более миллиона уйгуров прошли через лагеря для интернированных и беспрецедентный уровень надзора. Репрессии вышли за пределы Синьцзяна, нацелившись на мусульман и исламскую культуру в соседних регионах.

Чжан Чэнчжи: мусульманский писатель и бывший хунвейбин.

Арест и вынесение приговора Ильхаму Тохти были частью продолжающейся схемы, по которой китайское правительство работает над подавлением и, возможно, искоренением, уйгурской культуры и ужесточением контроля над внешними территориями КНР. Мы видим, что эта политика повторяется не только в Синьцзяне и против мусульман, но и в Тибете и Гонконге, что является ярким напоминанием о том, что национальное государство зависит от централизованного исторического нарратива для своей легитимности. Когда это повествование оказывается в опасности, против этой угрозы используются инструменты государственной власти.

Исламосфера

Джеймс Картер – профессор истории и участник программы Nealis по изучению Азии в Университете Святого Иосифа в Филадельфии. Он является автором трех книг по современной истории Китая, в том числе “День чемпионов: конец старого Шанхая”.