Взаимоотношения буддизма и ислама: мнение ориенталиста
В западном общественном сознании буддизм является синонимом замкнутости на внутренний мир, а Ислам – жестокой слепой верой. Но оба этих представления – не более чем фантазия западного человека. Автор статьи считает, что переосмысление столетней истории взаимодействия буддийского и мусульманского миров может заставить западную общественность переосмыслить свои застарелые стереотипы.
Буддийский монастырь Наланда был основан в северо-восточной Индии в начале V века н.э. Со временем он стал ведущим высшим учебным заведением в Азии и, как в ведущих университетах сегодня, в нем имелся всемирно известный факультет, работавший в авангарде теоретических наук, и студенты, съезжавшиеся туда со всего буддийского мира. Благодаря своему авторитету это учебное заведение всегда могло рассчитывать на пожертвования со стороны состоятельных людей. Наланда имел большой преподавательский состав и разношерстных студентов, количество которых доходило до 3 тысяч человек. Учеба проходила в красивом кампусе, состоящем из многочисленных обителей с высокими шпилями, которые напоминали «снежные вершины горы Сумеру». Затем, внезапно, идиллия этого места была разрушена. Осенью 1202 года сюда на лошадях вторглись мусульманские солдаты, которые вырезали учителей и студентов. Некогда величественные здания остались в руинах: жестокость была настолько велика, что ознаменовала конец буддизма в Индии.
Эта впечатляющая история была рассказана огромное количество раз. Сегодня ее можно встретить везде – от научных монографий до туристических брошюр. Фактически, благодаря широкому распространению этот эпизод стал воплощением и символом всей 1300-летней истории взаимоотношений буддистов и мусульман. В результате, всякий раз, когда упоминается тема буддизма и Ислама, разговор неизменно вращается вокруг мусульманского разрушения дхармы [понятие в индийской философии, означающее совокупность установленных норм и правил, которые необходимо соблюдать для поддержания космического порядка; кроме того, сами буддисты называют свою религию дхармой – Исламосфера].
Йохан Элверског: В западном общественном сознании, вероятно, не существует двух других традиций, которые отличаются друг от друга больше, чем буддизм и Ислам. Одна является синонимом мира, спокойствия и самоанализа; другая – насилия, хаоса и слепой веры. Одна вызывает в воображении образы гималайских отшельников и японских садов камней; другая – примитивные и грязные деревни с мужчинами, небрежно размахивающими автоматами Калашникова.
По многим причинам это вызывает проблемы. Не в последнюю очередь потому, что история Наланды не соответствует действительности. К примеру, местные буддийские правители не только заключали соглашения с мусульманскими повелителями, что позволяло им оставаться у власти, но и сам Наланда продолжал функционировать в качестве буддийского образовательного учреждения в течение еще одного столетия. Также известно, что китайские монахи продолжали путешествовать в Индию и получать там буддийские тексты в конце XIV века. На самом деле, вопреки общепринятым представлениям, что разрушение Наланды означало конец буддизма, исторические факты свидетельствуют о том, что дхарма существовала в Индии, по меньшей мере, до XVII века. Иначе говоря, буддисты и мусульмане жили вместе на Индийском субконтиненте почти тысячу лет.
Тибетская танка (буддийская икона) с изображением стоп третьего Кармапы Рангджунг Дордже (1284-1339) / Источник: Doris Wiener, tricycle.org
Почему об этих фактах так мало известно? Существует множество возможных объяснений, начиная от буддийских пророчеств об упадке дхармы и заканчивая проблемами современной науки. Тем не менее, я считаю наиболее плодотворным начать с силы истории. Как отмечалось выше, история об уничтожении Наланды представляется нам довольно однозначной: есть хорошие парни и плохие. Рассказ о Наланде полностью избегает сложных оттенков серого, которые чаще всего окрашивают грязную ткань человеческой истории. Буддистские историки, пытаясь разобраться в причинах упадка драхмы в Индии, намеренно создали такую однозначную историю. Вместо того, чтобы исследовать сложную экономическую, экологическую, политическую и религиозную историю Индии или хотя бы институциональные проблемы буддизма, гораздо легче было просто обвинить мусульман.
В этом смысле буддисты создали прецедент, который впоследствии стал движущей силой истории Южной Азии. К примеру, англичане использовали те же самые утверждения буддистов относительно «мусульманского варварства и их плохого правления», чтобы оправдать введение своей якобы более гуманной и рациональной формы колониального правления. По сути, история Наланда была мощным компонентом имперской пропаганды. В свою очередь, даже когда индийские националисты ставили под сомнение моральную сторону и славу британского правления, они, тем не менее, поддерживали устоявшуюся в истории обвинительную позицию по отношению к мусульманам. По их мнению, унизительное навязывание колониального правления было не результатом слабости Индии как таковой, а скорее виной морально незрелых, женоподобных и сладострастных Моголов. Это мнение часто встречается в риторике современных индусских националистов, которые хотят воссоздать некоторую воображаемую индуистскую утопию, уничтожив все следы ислама в Индии, в случае необходимости даже не гнушаясь применения силы.
Йохан Элверског: Фактически, попытки современных ученых и музейных кураторов преодолеть подобные стереотипы с помощью книг и богатых музейных выставок, освещающих мусульманскую терпимость и периоды взаимного обмена между исламским миром и христианской Европой, не смогли уменьшить страх Запада перед мусульманским Востоком.
Подобная распространенная исламофобская позиция, конечно, не является уникальной для средневековой буддийской и современной индуистской историографии. Она также была частью еврейских и христианских традиций со времени возникновения Ислама. Кроме того, как утверждают многие ученые, конструирование Западом самого себя как образца праведности часто осуществлялось за счет Ислама. Но хотя такой «ориентализм» десятилетиями подвергался критике, он далеко не изжил себя. Фактически, попытки современных ученых и музейных кураторов преодолеть подобные стереотипы с помощью книг и богатых музейных выставок, освещающих мусульманскую терпимость и периоды взаимного обмена между исламским миром и христианской Европой, не смогли уменьшить страх Запада перед мусульманским Востоком. Сегодняшняя весьма напряженная обстановка еще больше препятствует такой переоценке, несмотря на то, что в ней есть острая необходимость.
Изображение отпечатка стоп Али в мусульманской рукописи XVI века / Источник: Musées d’art et d’histoire de Genéve, Cabinet d’arts graphiques
Если мы примем во внимание все эти разрозненные нити, то совсем не удивимся тому, что история Наланды и вытекающий из нее нарратив об исламе, разрушающем буддизм, так охотно воспринимаются буддистами в большей части Азии и Запада. Для многих в этом есть смысл. Более того, эти нарративы соответствуют популярным предубеждениям о двух религиозных традициях: в то время как буддизм является доброй, рациональной философией с просветительскими ценностями, Ислам по своей сути является жестокой и иррациональной религией.
В общественном сознании, вероятно, не существует двух других традиций, которые отличаются друг от друга больше, чем буддизм и Ислам. Одна является синонимом мира, спокойствия и самоанализа; другая – насилия, хаоса и слепой веры. Одна вызывает в воображении образы гималайских отшельников и японских садов камней; другая – примитивные и грязные деревни с мужчинами, небрежно размахивающими автоматами Калашникова. В то время как буддизм считается совместимым с современным мышлением, а его догматы гармонируют даже с передовой наукой, Ислам преимущественно рассматривается как нечто отсталое, а его догматы и наказания ассоциируются со средневековьем. Между тем, как и весь ориенталистский проект и конструирование Ислама как врожденного зла, образ буддизма как совершенной для современной эпохи духовности в равной степени является западной фантазией, конструктом XIX века. На самом деле, именно в имперский период и современное время буддизм стал восприниматься как философия, способная решить все мировые проблемы.
У современного буддизма было много авторов, от британских колониальных офицеров до азиатских националистов, от немецких философов до русских теософов. Однако, все согласятся с тем, что эта традиция, лишенная ритуалов, доктрин и общинного устройства, в качестве духовной философии как нельзя лучше подходила эпохе светского гуманизма. Конечно, такая философия значительно отличалась от той религии, которую в реальности практиковали буддисты в Азии, но согласно мнению модернистов буддистские традиции потеряли связь с истинным учением Будды и вместо этого спустились в болото ритуализма и суеверия. Вряд ли было случайным, что их точка зрения совпадает с апологетикой протестантов, то есть с тем, что учение Иисуса было искажено язычеством и папизмом, а затем искуплено Мартином Лютером, а также дебатами XIX века об арийцах и семитах. Это позволило создать мощный нарратив и представить буддизм, рассматриваемый как медитативный путь к индивидуальному освобождению, в качестве антитезы Исламу.
Йохан Элверског: В марте 2001 года на телевизионных экранах по всему миру было показано, как движение «Талибан» использовало танки и зенитные орудия для разрушения громадных статуй Будды в Бамиане. Этот бессмысленный акт разрушения не только воспроизвел историю Наланды, но и подтвердил западные, а зачастую и буддийские стереотипы.
Учитывая влияние этих фоновых элементов, становится понятным, почему так мало людей ставит под сомнение историю разрушения Наланды. Это идеальная история, с нужными и знакомыми актерами, играющими соответствующие роли. Более того, в последние годы эта история превратилась не просто в какое-то событие, давно затерянное в тумане истории, или абстрактную рамку, с помощью которой можно отобразить и упорядочить хаотичное развитие истории, а скорее в конкретную реальность. В марте 2001 года на телевизионных экранах по всему миру было показано, как движение «Талибан» использовало танки и зенитные орудия для разрушения громадных статуй Будды в Бамиане.
Этот бессмысленный акт разрушения не только воспроизвел историю Наланды, но и подтвердил западные, а зачастую и буддийские стереотипы. Что может быть лучше для представления буддийско-мусульманской истории, чем эта группа фанатичных мусульманских боевиков, бессмысленно уничтожающая мирные и пассивные изображения Будды во имя Ислама? Именно так это событие было представлено в международных средствах массовой информации. Однако мало что было сказано об исторических обстоятельствах, сформировавших это событие. Вероятно, важнее всего то, что мало кто признавал, что статуи каким-то образом пережили 1300 лет мусульманского правления – еще один из тех неудобных фактов, которые так или иначе бросали тень на всю эту историю. Возможно, о таких фактах лучше было умалчивать, в противном случае это открывало дверь для реальной истории, которая могла бросить вызов, а возможно, даже разрушить общепринятый нарратив, который утвердился в общественном сознании.
На протяжении многих лет мой научный интерес был прикован к истории буддийско-мусульманского взаимодействия. Меня особенно интересовало, как это взаимодействие осуществлялось по «Шелковому пути», а точнее – во внутренней Азии, огромной территории, простирающейся от Афганистана до Монголии.
В ходе изучения этой часто упускаемой из виду главы человеческой истории я был заинтригован тем, какие изменения произошли и в буддизме, и в Исламе в результате их встречи. Наиболее ярким примером этого могут служить некоторые события в монгольском Иране, когда мусульмане начали изображать Мухаммада (САВ) в подражание буддийскому изобразительному искусству, а мусульманские священнослужители и буддийские монахи вовлекали друг друга в богословскую дискуссию, благодаря которой обе религиозные общины приобрели новые способы мышления. В сущности, изучая обстоятельства встречи двух традиций в необычных местах, таких как монгольский Иран, можно оспорить многие предубеждения. Кроме того, таким образом, некоторые из привычных нам разделений, которые формируют наше понимание мира – такие, как понятия о Востоке и Западе, Ближнем Востоке и Восточной Азии – раскрываются как концепции, зачастую искажающие исторические реалии и наше понимание мира, особенно наши ограниченные взгляды на реальные возможности межкультурного взаимопонимания.
Буддизм и ислам – не диаметрально противоположные религии, они имеют много общего. Буддийские и мусульманские мыслители довольно долго пытаются устранить напряженность, которая возникла между их общинами. Но предрассудки, подозрительность и нетерпимость по-прежнему характерны для отношений между Исламом и буддизмом. Фундаментальный вопрос о том, как нужно взаимодействовать с «другим», сегодня как никогда актуален. Понимая и бросая вызов распространенному нарративу, который противопоставляет «мирных» буддистов «воинствующим» мусульманам (именно такой взгляд используется сегодня в Мьянме, чтобы оправдать геноцид буддистов в отношении мусульман-рохинья), мы можем его преодолеть.
Во взаимоотношениях буддизма и Ислама был и остается элемент конфликта. Но было и многое другое. Понимание того, что в этой истории был не только конфликт, но и межкультурный обмен и взаимопонимание, поможет опровергнуть распространенный нарратив. Для этого нужно обратиться к реальной истории.
Йохан Элверског
Йохан Элверског – почетный профессор университета Альтшуллера и профессор, заведующий отделения религиоведения в Южном методистском университете. Статья написана им на основе книги «Буддизм и ислам на Шелковом пути» («Buddhism and Islam on the Silk Road»).